В унисон - Тэсс Михевич

своих коленях – пронеслась замедленная мысль о том, что он толком не успел разглядеть огонь, когда врывался внутрь.

Было крайне глупо вот так бросаться в омут с головой, не разведав обстановку. Генджи понимал, что сильно опозорился своим поступком, но решил не слишком винить себя за это. Когда он подошел к двери кабинета, ему показалось, что Лили осталась одна. Она всхлипывала и мычала, в комнате слышалось лишь ее прерывистое дыхание. В остальном было так тихо, словно никакого убийцы не существовало и в помине. Генджи предполагал, что убийца мог находиться рядом, но тогда он бы услышал его шаги или голос. Также Генджи надеялся, что у преступника нет с собой огнестрельного оружия – вряд ли Токутаро смог бы пронести в школу пистолет, но, даже если бы ему это удалось, он бы не стал так долго удерживать жертву в живых.

Все пять жертв были убиты холодным оружием и задушены, раньше убийца не использовал пистолет. Так с чего бы ему использовать его в этот раз?

Вот чего Генджи не просчитал – так это биты. Он не был уверен, что сможет обезопасить себя и друга кухонным ножом, но надеялся хотя бы разрезать путы Лили с его помощью. А вот бита, прилетевшая сзади, в его планы совсем не входила.

Как же сильно болела голова! Генджи запоздало почувствовал на скуле влажную каплю. Наверное, в месте удара лопнула кожа. Боли в голове было так много, что все ощущения смешались в одну кашу, и стало трудно понять, где именно случились повреждения.

Хидео еще не очнулся – он сидел, связанный по рукам и ногам на стуле рядом, голову свесил к самой груди, вот-вот может переломиться хребет. Не стоило ему приходить сюда. Генджи ведь чувствовал, что добром это не кончится, особенно если рядом с ним будет кто-то, кого он не сможет защитить. Однако довериться отцу он тоже не захотел. Только не сейчас, когда каждая секунда была на счету.

Как же так вышло, что Хидео отпер дверь, а он не смог? Что-то про дым говорил… если бы не больная голова, он бы точно пришел к какому-нибудь умозаключению, а пока мог лишь бесцельно блуждать взглядом по столу, что заставлен свечами для какого-то мерзкого ритуала, да смотреть на обессилевшую от плача Лили. Она еще всхлипывала, но слезы больше не текли по опухшему лицу, потому что она выплакала абсолютно все, пока ждала их.

Генджи тоже крепко связали – он не смог бы вырваться, даже если бы у него была огромная для этого сила. Он слабо пошевелил запястьями, прикидывая, сможет ли дотянуться до предплечья и вытащить из рукава крошечное лезвие, которое спрятал там на всякий случай. Чтобы лезвие не выскользнуло из рукава, Генджи привязал его к руке – если достаточно аккуратно потянуть лезвие на себя, оно плавно выйдет, не причинив вред ни веревке, ни коже.

– Вижу, ты уже очнулся, – проговорил Токутаро, заставляя Генджи вздрогнуть от неожиданности.

Он переводил взгляд с предмета на предмет, но так и не увидел убийцу. Он слышал голос в той части комнаты, где сидела Лили, но человека там не было.

Лишь когда Токутаро приблизился к свечам, Генджи увидел его обезображенное, перекошенное злобой лицо, которое не мог представить себе даже в самых страшных кошмарах. Токутаро смотрел на него пристальным взглядом, от которого все внутри холодело.

– Ты нарушаешь порядок вещей, – проговорил Токутаро, зажигая шипящую спичку и поднося ее к потухшим свечкам. – Ты должен был прийти с ней, разве нет? Я просил тебя! Прийти! С ней!

Его резкий крик заставил Лили заскулить и вжать в плечи голову. Токутаро, бросив на нее презрительный взгляд, расхохотался.

– Но это даже хорошо, что ты смог заглянуть ко мне сейчас, – продолжал он, любовно зажигая свечи. – Видел завесу? Если бы не она, сюда смогла бы проникнуть каждая собака. Поэтому-то, крошки, звать на помощь бесполезно.

Генджи напрягся, стараясь ловить каждое его слово, однако взгляд его целиком и полностью принадлежал Лили, на которую он смотрел, не отрываясь ни на мгновение. Ему хотелось, чтобы она посмотрела в ответ, но Лили была настолько испугана, что практически не сводила затравленного взгляда с Токутаро, кружащего возле нее. Он точно готовил ее к какому-то ритуалу, но Генджи никак не мог понять, к какому именно. И почему для Лили он устроил это представление, тогда как другие просто умирали, не успев испытать предсмертный страх.

– Уж не знаю, зачем ты привел этого парня, – проговорил Токутаро, бросая тяжелый взгляд на Хидео. – Но раз он свидетель, его надо убрать.

Несколько секунд учитель буравил Хидео тяжелым взглядом, а потом вдруг сказал, удивляясь самому себе:

– Так это я ему передал послание, которое предназначалось тебе?

– «Убей эту лису»? – спросил Генджи, корчась от внезапно пронзившей виски боли. – Что это за шифр?

В ответ на это Токутаро лишь усмехнулся, чем тут же вывел Генджи из себя.

– Зачем тебе мы? – выпалил он, дернувшись на стуле. – Ты ведь дал нам этот проект, чтобы подобраться ближе, верно?

– Нет, не верно, – сказал Токутаро. – Просто я стал случайным свидетелем любопытного разговора, из которого следовало, что вот она, – резко наклонившись, Токутаро с силой схватил Лили за подбородок и заставил ее поднять голову, – та самая кицунэ-цуки, которую я так долго искал.

– А я тебе зачем?! – рявкнул Генджи, подаваясь вперед так, что стул накренился.

– Ты воин, Генджи, – холодно ответил Токутаро, непроницаемым взглядом глядя на него. – А для воина нет ничего почетнее, чем изгнать духа из одержимого.

Неужели он хочет, чтобы… чтобы Генджи сам убил Лили?! И что значит «та самая кицунэ-цуки»?

– Бред! – крикнул Генджи. – Я не тот, кто тебе нужен. Я не воин.

– Ну, ну, не отнекивайся, – протянул Токутаро, доставая из-под стола нож. – Ты же смог войти сюда, верно? Обычные люди не могут этого сделать.

Генджи бросил мимолетный взгляд на Хидео, который застонал, постепенно приходя в себя. Токутаро наблюдал за его пробуждением со смешанными чувствами.

– Может, вырубить его еще раз? – спросил он как бы сам себя. – Он помешает нашему диалогу. А еще лучше – убить.

Токутаро подошел к Хидео и, схватив его за волосы, поднял голову, пристально вглядываясь в лицо. У Генджи упало сердце. Нужно было срочно что-то сделать.

– Успеешь еще! – вне себя закричал он, вновь обращая внимание убийцы на себя. – Зачем тогда нужны были прошлые жертвы? Для чего ты отрезал им пальцы?

Прежде чем ответить, Токутаро размахнулся и врезал Хидео по лицу, отчего тот вновь бессильно